Почему Сеул ставит свое экономическое будущее на цифровые активы
Оригинальный автор: Теджасвини МА, Token Dispatch
Оригинальный перевод: Питер, Techub News
В ту странную ночь в декабре 2024 года, когда бывший президент Юн Сок Ёль объявил военное положение, отправил войска в Национальное собрание и даже попытался применить силу против Северной Кореи, он, вероятно, не мог представить, что этот фарс политического самоубийства приведет к возникновению одной из самых радикальных криптовалютных политик в мире.
И это действительно так.
Двухчасовая попытка переворота закончилась импичментом, создав власти вакуум. Заполнив пустоту, бывший губернатор провинции Ли Дже Мёнг, известный как "разрушитель". С единым правительством и четким мандатом администрация Ли в течение нескольких дней после вступления в должность представила Закон о цифровых активах и начала отменять восьмилетние ограничения на корпоративные криптовалюты.
Прежде чем мы перейдем к более подробной информации, есть одна вещь, которую нам нужно объяснить о Южной Корее: Южная Корея является технологически развитой экономикой, где общественность широко осведомлена о криптовалютах, и она также сталкивается со структурными экономическими проблемами, которые сложно решить традиционной денежно-кредитной политикой. Криптовалюты не только предоставляют решение для смягчения текущего экономического давления, но и закладывают основу для создания долгосрочных конкурентных преимуществ.
Количество людей, владеющих криптовалютными счетами в Южной Корее, теперь достигло 16 миллионов, что превышает количество инвесторов в акции в стране, которое составляет 14,1 миллиона. Это первый случай в истории Южной Кореи, когда розничное участие в цифровых активах превысило участие в традиционных акциях.
Почти треть населения Южной Кореи участвует в торговле криптовалютой, и более половины взрослых младше 60 лет делают это. Двадцать процентов государственных служащих сообщили о наличии криптовалют на сумму около 9,8 миллиона долларов. Согласно отчету Института финансовых исследований Хана, 27% южнокорейцев в возрасте от 20 до 50 лет владеют криптовалютами, а цифровые активы составляют 14% их портфеля финансовых активов.
Это результат многих лет растущего принятия криптовалюты, вызванного экономическим давлением, растущей знакомостью с технологией и политической системой, которая в конечном итоге выбрала согласование, а не сопротивление изменениям.
Источник данных поступает от @yna
Экономическая основа
Принятие криптовалют в Южной Корее обусловлено реальными экономическими давлениями, которые традиционные инструменты политики не могут решить. Прогноз роста ВВП страны на 2025 год составляет всего 0,8%, что обычно наблюдается только во время крупных финансовых кризисов. В марте 2025 года уровень безработицы среди молодежи вырос до 7,5%, что является самым высоким показателем с аналогичного периода 2021 года.
Соотношение государственного долга к ВВП в Южной Корее приближается к 47%-48%, увеличившись после пандемии, но сейчас стабилизируется. Соотношение долгов домохозяйств к ВВП в Южной Корее составит 90%-94% к концу 2024 года, что является одним из самых высоких в мире и самым высоким среди крупных развитых экономик и азиатских стран. Это резко контрастирует с другими крупными экономиками, где государственный долг часто превышает долг домохозяйств. В Соединенных Штатах долг домохозяйств составляет 69,2%, тогда как государственный долг составляет 128%; в Японии государственный долг составляет 248%, тогда как долг домохозяйств составляет всего 65,1%. Обратная структура долга Южной Кореи создает уникальные экономические давления: политические решения больше обусловлены личными финансовыми давлениями, чем суверенными фискальными соображениями.
Когда процентные ставки растут, а экономический рост стагнирует, этот долговой бремя будет тянуть вниз потребительские расходы, что не может быть решено только денежно-кредитной политикой.
Для миллионов молодых южнокорейцев криптовалюты представляют собой, как говорит исследователь Эли Ильха Юн, своего рода «финансовую безысходность». Это не из идеологической поддержки технологии блокчейн, а реалистичный ответ на экономику с немногими другими возможностями для создания богатства. Традиционные инвестиции, такие как акции, приносят скромную прибыль, недвижимость недоступна, а долгосрочная устойчивость национальной пенсионной системы вызывает сомнения.
Этот фон объясняет, почему принятие криптовалют в Южной Корее отличается от других рынков. В то время как западные инвесторы часто рассматривают криптовалюты как средство диверсификации портфеля или спекуляции на технологии, корейские инвесторы рассматривают их как необходимую финансовую инфраструктуру. Криптовалютная политика правительства является ответом на широкую популярность криптовалют.
Правительство Ли Чжэ Мёна разработало криптовалютную программу, направленную на предотвращение утечки богатства Южной Кореи за границу через цифровые активы, номинированные в долларах США. В настоящее время, когда корейские инвесторы покупают стейблкоины, они в основном выбирают USDT или USDC, что фактически эквивалентно передаче капитала в финансовую инфраструктуру, контролируемую Соединенными Штатами.
В первом квартале 2025 года южнокорейские криптовалютные биржи перевели примерно 56,8 триллиона вон ( около 40,6 миллиарда долларов США ) в цифровых активах за границу, из которых стейблкоины составили 26,87 триллиона вон ( около 19,1 миллиарда долларов США ), что почти 47,3% всех оттоков цифровых активов.
Интересно, что этот отток капитала произошел в то время, когда вон на самом деле укреплялся по отношению к доллару. В 2025 году вон укрепился примерно на 6,5% по отношению к доллару, и на июль обменный курс оставался в диапазоне 1393-1396 вон за доллар. Это говорит о том, что предпочтение корейских инвесторов к стабильным монетам, деноминированным в долларах, не связано со слабостью местной валюты, а скорее с отсутствием альтернатив, деноминированных в вонах, и глобальным доминированием инфраструктуры криптовалют, деноминированных в долларах.
Основной закон о цифровых активах устанавливает нормативную основу для корейских компаний, выпускающих стейблкоины, привязанные к корейской воне. Требование к капиталу составляет 500 миллионов вон (примерно 370 000 долларов США) для входа на рынок стейблкоинов. Этот низкий порог предназначен для стимулирования внутренней конкуренции при соблюдении основных стандартов.
Может ли эта стратегия с нестабильной валютой действительно остановить отток капитала? Если корейцы хотят держать активы в долларах США, они все равно могут конвертировать вону в USDC. Таким образом, реальная цель этой стратегии заключается в снижении спроса на иностранные стабильные монеты, предоставляя аналогичные преимущества (программируемость, доступ к децентрализованным финансам, круглосуточную торговлю) без необходимости конвертации валюты. Более того, это сохраняет финансовую инфраструктуру в стране, с комиссиями, услугами хранения и т. д., которые поступают в корейские учреждения, а не в Circle или Tether. Это является поведенческим руководством, а не контролем капитала, что делает опционы, номинированные в вонах, более удобными, в то время как финансовые операции находятся под корейским контролем.
Восемь крупнейших банков Южной Кореи начали сотрудничество в разработке стейблкоина, привязанного к корейской воне, с целью его запуска в конце 2025 года или начале 2026 года. Альянс включает в себя банки KB Kookmin Bank, Shinhan Bank, Woori Bank, Nonghyup Bank, Korea Development Bank, Suhyup Bank, K Bank и IM Bank. Их цель заключается не только в том, чтобы конкурировать с USDT и USDC, но и в создании финансовой инфраструктуры, которая сможет удерживать корейскую экономическую деятельность в рамках местной системы.
Стратегия стейблкоинов отражает широко распространённые опасения по поводу доминирования доллара в цифровых финансах. В настоящее время 99% мировых стейблкоинов привязаны к доллару, что даёт финансовым учреждениям и регуляторам США чрезмерное влияние на инфраструктуру цифровых активов.
Центральный банк Кореи выразил обеспокоенность по поводу частных стейблкоинов, предупредив, что такие валюты могут "серьезно ослабить эффективность денежно-кредитной политики и создать системные риски." Разногласия привели к приостановке проекта цифровой валюты центрального банка Южной Кореи (CBDC) в июне 2025 года, поскольку должностные лица ставили под сомнение необходимость запуска государственной цифровой валюты, когда частные альтернативы могут выполнять аналогичные функции более эффективно.
Институциональная трансформация
В 2017 году Южная Корея ввела ограничения, запрещающие бизнесу, учреждениям и финансовым компаниям открывать счета на криптовалютных биржах из-за опасений по поводу спекуляций и отмывания денег. Только физические лица могут торговать криптовалютами, используя проверенные аккаунты с реальными именами. Институциональные и корпоративные счета запрещены, а банки сталкиваются с жесткими требованиями по соблюдению норм. Текущее правительство инициировало поэтапный процесс отмены этих ограничений.
На начальном этапе (середина 2025) некоммерческие организации и некоторые государственные учреждения теперь могут ликвидировать криптовалюту, полученную через пожертвования или конфискации, при условии, что они соответствуют строгим требованиям соблюдения, таким как использование проверенных аккаунтов обмена с реальным именем в корейских вонах и создание внутренних ревизионных комитетов.
Правительство расширит право на открытие счетов для обмена криптовалютами для примерно 3,500 зарегистрированных компаний и профессиональных институциональных инвесторов через пилотную программу к концу 2025 года. Эти счета должны быть проверены по реальному имени и соответствовать строгим протоколам по борьбе с отмыванием денег (AML) и KYC. Финансовые органы объявили, что зарегистрированные компании в конечном итоге смогут непосредственно участвовать в торговле криптовалютами, что приведет к широкомасштабному принятию на корпоративном уровне.
Крупные отечественные биржи запустили или обновили продукты «институционного уровня», решения по хранению и сопроводительные услуги, чтобы удовлетворить вероятно растущий спрос со стороны крупных корпораций и профессиональных инвесторов.
В настоящее время традиционные финансовые учреждения, такие как банки, управляющие активами и брокеры, все еще исключены из прямой торговли криптовалютой. Эта ситуация гарантирует, что первую волну институциональной криптовалютной активности в Южной Корее будут вести нефинансовые компании, что может дать им конкурентное преимущество, когда регуляторные двери откроются дальше.
Политическое признание
Криптовалютная повестка Ли Чжэ Мёна получила широкую политическую поддержку не только внутри его Демократической партии. Во время недавних предвыборных кампаний обе основные партии пообещали легализовать криптовалютные ETF, что является редким моментом двупартийного консенсуса в южнокорейской политике. Комиссия по финансовым услугам, которая ранее выступала против обсуждения криптовалютных ETF, теперь представила дорожную карту по утверждению спотовых ETF на биткойны и спотовых ETF на эфир к концу 2025 года.
Политический сдвиг отражает то, как криптовалюта стала важным вопросом для избирателей. Более 16 миллионов держателей криптовалюты в Южной Корее составляют около трети от общего населения страны, и политика в области цифровых активов перешла от нишевой технологической политики к основной политической проблеме.
Правительство также предпринимает более широкие шаги для поддержки криптовалютных компаний. Министерство малого, среднего бизнеса и стартапов объявило о планах отменить ограничения, которые больше не будут препятствовать криптовалютным компаниям в получении статуса венчурного бизнеса, позволяя им пользоваться значительными налоговыми льготами, включая 50% снижение налога на прибыль корпораций в течение пяти лет и 75% снижение налога на покупку недвижимости.
Южнокорейские инвесторы с энтузиазмом отреагировали на эти политические изменения. Акции банков резко выросли после подачи заявок на товарные знаки стейблкоинов. Акции Kakao Bank выросли на 19,3% на следующий день после подачи заявки на товарный знак, связанный с криптовалютой, а акции KB Financial Group выросли на 13,38% после подачи аналогичной заявки.
Еще более примечательно то, что в июне 2025 года южнокорейские розничные инвесторы вложили почти 450 миллионов долларов в акции Circle Group, что сделало их самой востребованной зарубежной акцией в этом месяце. С момента выхода на биржу в июне цена акций Circle выросла более чем на 500%, так как южнокорейские инвесторы рассматривают их как индикатор глобальных приложений стейблкоинов.
Эта инвестиционная модель отражает глубокое понимание инвесторов того, как политика стейблкоинов Южной Кореи может стимулировать спрос на глобальную инфраструктуру стейблкоинов. Инвесторы из Южной Кореи планируют потенциальное влияние Южной Кореи на глобальный рынок цифровых активов.
Стратегия криптовалюты Ли Чжэ Мёна сталкивается с огромным внешним давлением. Президент США Дональд Трамп угрожает введением тарифов до 50%, что может серьезно ударить по экономике Южной Кореи, зависимой от экспорта. Поскольку экспорт составляет 40% от ВВП, торговые нарушения могут привести к рецессии, ограничивая фонды, доступные для инвестиций в криптовалюту, независимо от того, насколько хорошо она регулируется.
Давление времени создало гонку между реализацией политики и ухудшающейся экономикой. Южнокорейские власти спешат создать инфраструктуру для криптовалют, на случай если потенциальные торговые конфликты усложнят экономическую обстановку и помешают новым инвестиционным инициативам.
Внутри страны оппозиция центрального банка к частным стейблкоинам может вызвать постоянные регуляторные напряжения. Официальные лица южнокорейских банков предпочитают держать выпуск стейблкоинов под банковскими регуляциями, а не позволять технологическим компаниям входить в сферу денежной инфраструктуры.
Налоговая политика также еще не была определена. Планируемый налог на прирост капитала в размере 20% на прибыль от криптовалюты, превышающую 2,5 миллиона вон в годовой прибыли, несколько раз откладывался, но все еще запланирован к реализации. Как этот налог будет взаимодействовать с новыми правилами входа корпоративных криптовалют повлияет на паттерны институционального принятия.
Глобальное влияние криптовалютной политики Южной Кореи внимательно отслеживается международным сообществом и может служить моделью для других стран, сталкивающихся с аналогичными экономическими давлениями и моделями внедрения технологий. Комбинация регуляторной ясности, институционального доступа и местной инфраструктуры стейблкоинов представляет собой комплексное решение для интеграции цифровых активов.
Если будет успешным, корейская модель может повлиять на процесс разработки политик в других азиатских экономиках и предоставить шаблон для стран, которые хотят сохранить денежный суверенитет, одновременно принимая инновации цифровых активов.
Посмотреть Оригинал
На этой странице может содержаться сторонний контент, который предоставляется исключительно в информационных целях (не в качестве заявлений/гарантий) и не должен рассматриваться как поддержка взглядов компании Gate или как финансовый или профессиональный совет. Подробности смотрите в разделе «Отказ от ответственности» .
Сеул рискует: сможет ли шифрование активов изменить будущее экономики Южной Кореи?
Почему Сеул ставит свое экономическое будущее на цифровые активы
Оригинальный автор: Теджасвини МА, Token Dispatch
Оригинальный перевод: Питер, Techub News
В ту странную ночь в декабре 2024 года, когда бывший президент Юн Сок Ёль объявил военное положение, отправил войска в Национальное собрание и даже попытался применить силу против Северной Кореи, он, вероятно, не мог представить, что этот фарс политического самоубийства приведет к возникновению одной из самых радикальных криптовалютных политик в мире.
И это действительно так.
Двухчасовая попытка переворота закончилась импичментом, создав власти вакуум. Заполнив пустоту, бывший губернатор провинции Ли Дже Мёнг, известный как "разрушитель". С единым правительством и четким мандатом администрация Ли в течение нескольких дней после вступления в должность представила Закон о цифровых активах и начала отменять восьмилетние ограничения на корпоративные криптовалюты.
Прежде чем мы перейдем к более подробной информации, есть одна вещь, которую нам нужно объяснить о Южной Корее: Южная Корея является технологически развитой экономикой, где общественность широко осведомлена о криптовалютах, и она также сталкивается со структурными экономическими проблемами, которые сложно решить традиционной денежно-кредитной политикой. Криптовалюты не только предоставляют решение для смягчения текущего экономического давления, но и закладывают основу для создания долгосрочных конкурентных преимуществ.
Количество людей, владеющих криптовалютными счетами в Южной Корее, теперь достигло 16 миллионов, что превышает количество инвесторов в акции в стране, которое составляет 14,1 миллиона. Это первый случай в истории Южной Кореи, когда розничное участие в цифровых активах превысило участие в традиционных акциях.
Почти треть населения Южной Кореи участвует в торговле криптовалютой, и более половины взрослых младше 60 лет делают это. Двадцать процентов государственных служащих сообщили о наличии криптовалют на сумму около 9,8 миллиона долларов. Согласно отчету Института финансовых исследований Хана, 27% южнокорейцев в возрасте от 20 до 50 лет владеют криптовалютами, а цифровые активы составляют 14% их портфеля финансовых активов.
Это результат многих лет растущего принятия криптовалюты, вызванного экономическим давлением, растущей знакомостью с технологией и политической системой, которая в конечном итоге выбрала согласование, а не сопротивление изменениям.
Источник данных поступает от @yna
Экономическая основа
Принятие криптовалют в Южной Корее обусловлено реальными экономическими давлениями, которые традиционные инструменты политики не могут решить. Прогноз роста ВВП страны на 2025 год составляет всего 0,8%, что обычно наблюдается только во время крупных финансовых кризисов. В марте 2025 года уровень безработицы среди молодежи вырос до 7,5%, что является самым высоким показателем с аналогичного периода 2021 года.
Соотношение государственного долга к ВВП в Южной Корее приближается к 47%-48%, увеличившись после пандемии, но сейчас стабилизируется. Соотношение долгов домохозяйств к ВВП в Южной Корее составит 90%-94% к концу 2024 года, что является одним из самых высоких в мире и самым высоким среди крупных развитых экономик и азиатских стран. Это резко контрастирует с другими крупными экономиками, где государственный долг часто превышает долг домохозяйств. В Соединенных Штатах долг домохозяйств составляет 69,2%, тогда как государственный долг составляет 128%; в Японии государственный долг составляет 248%, тогда как долг домохозяйств составляет всего 65,1%. Обратная структура долга Южной Кореи создает уникальные экономические давления: политические решения больше обусловлены личными финансовыми давлениями, чем суверенными фискальными соображениями.
Когда процентные ставки растут, а экономический рост стагнирует, этот долговой бремя будет тянуть вниз потребительские расходы, что не может быть решено только денежно-кредитной политикой.
Для миллионов молодых южнокорейцев криптовалюты представляют собой, как говорит исследователь Эли Ильха Юн, своего рода «финансовую безысходность». Это не из идеологической поддержки технологии блокчейн, а реалистичный ответ на экономику с немногими другими возможностями для создания богатства. Традиционные инвестиции, такие как акции, приносят скромную прибыль, недвижимость недоступна, а долгосрочная устойчивость национальной пенсионной системы вызывает сомнения.
Этот фон объясняет, почему принятие криптовалют в Южной Корее отличается от других рынков. В то время как западные инвесторы часто рассматривают криптовалюты как средство диверсификации портфеля или спекуляции на технологии, корейские инвесторы рассматривают их как необходимую финансовую инфраструктуру. Криптовалютная политика правительства является ответом на широкую популярность криптовалют.
Правительство Ли Чжэ Мёна разработало криптовалютную программу, направленную на предотвращение утечки богатства Южной Кореи за границу через цифровые активы, номинированные в долларах США. В настоящее время, когда корейские инвесторы покупают стейблкоины, они в основном выбирают USDT или USDC, что фактически эквивалентно передаче капитала в финансовую инфраструктуру, контролируемую Соединенными Штатами.
В первом квартале 2025 года южнокорейские криптовалютные биржи перевели примерно 56,8 триллиона вон ( около 40,6 миллиарда долларов США ) в цифровых активах за границу, из которых стейблкоины составили 26,87 триллиона вон ( около 19,1 миллиарда долларов США ), что почти 47,3% всех оттоков цифровых активов.
Интересно, что этот отток капитала произошел в то время, когда вон на самом деле укреплялся по отношению к доллару. В 2025 году вон укрепился примерно на 6,5% по отношению к доллару, и на июль обменный курс оставался в диапазоне 1393-1396 вон за доллар. Это говорит о том, что предпочтение корейских инвесторов к стабильным монетам, деноминированным в долларах, не связано со слабостью местной валюты, а скорее с отсутствием альтернатив, деноминированных в вонах, и глобальным доминированием инфраструктуры криптовалют, деноминированных в долларах.
Основной закон о цифровых активах устанавливает нормативную основу для корейских компаний, выпускающих стейблкоины, привязанные к корейской воне. Требование к капиталу составляет 500 миллионов вон (примерно 370 000 долларов США) для входа на рынок стейблкоинов. Этот низкий порог предназначен для стимулирования внутренней конкуренции при соблюдении основных стандартов.
Может ли эта стратегия с нестабильной валютой действительно остановить отток капитала? Если корейцы хотят держать активы в долларах США, они все равно могут конвертировать вону в USDC. Таким образом, реальная цель этой стратегии заключается в снижении спроса на иностранные стабильные монеты, предоставляя аналогичные преимущества (программируемость, доступ к децентрализованным финансам, круглосуточную торговлю) без необходимости конвертации валюты. Более того, это сохраняет финансовую инфраструктуру в стране, с комиссиями, услугами хранения и т. д., которые поступают в корейские учреждения, а не в Circle или Tether. Это является поведенческим руководством, а не контролем капитала, что делает опционы, номинированные в вонах, более удобными, в то время как финансовые операции находятся под корейским контролем.
Восемь крупнейших банков Южной Кореи начали сотрудничество в разработке стейблкоина, привязанного к корейской воне, с целью его запуска в конце 2025 года или начале 2026 года. Альянс включает в себя банки KB Kookmin Bank, Shinhan Bank, Woori Bank, Nonghyup Bank, Korea Development Bank, Suhyup Bank, K Bank и IM Bank. Их цель заключается не только в том, чтобы конкурировать с USDT и USDC, но и в создании финансовой инфраструктуры, которая сможет удерживать корейскую экономическую деятельность в рамках местной системы.
Стратегия стейблкоинов отражает широко распространённые опасения по поводу доминирования доллара в цифровых финансах. В настоящее время 99% мировых стейблкоинов привязаны к доллару, что даёт финансовым учреждениям и регуляторам США чрезмерное влияние на инфраструктуру цифровых активов.
Центральный банк Кореи выразил обеспокоенность по поводу частных стейблкоинов, предупредив, что такие валюты могут "серьезно ослабить эффективность денежно-кредитной политики и создать системные риски." Разногласия привели к приостановке проекта цифровой валюты центрального банка Южной Кореи (CBDC) в июне 2025 года, поскольку должностные лица ставили под сомнение необходимость запуска государственной цифровой валюты, когда частные альтернативы могут выполнять аналогичные функции более эффективно.
Институциональная трансформация
В 2017 году Южная Корея ввела ограничения, запрещающие бизнесу, учреждениям и финансовым компаниям открывать счета на криптовалютных биржах из-за опасений по поводу спекуляций и отмывания денег. Только физические лица могут торговать криптовалютами, используя проверенные аккаунты с реальными именами. Институциональные и корпоративные счета запрещены, а банки сталкиваются с жесткими требованиями по соблюдению норм. Текущее правительство инициировало поэтапный процесс отмены этих ограничений.
На начальном этапе (середина 2025) некоммерческие организации и некоторые государственные учреждения теперь могут ликвидировать криптовалюту, полученную через пожертвования или конфискации, при условии, что они соответствуют строгим требованиям соблюдения, таким как использование проверенных аккаунтов обмена с реальным именем в корейских вонах и создание внутренних ревизионных комитетов.
Правительство расширит право на открытие счетов для обмена криптовалютами для примерно 3,500 зарегистрированных компаний и профессиональных институциональных инвесторов через пилотную программу к концу 2025 года. Эти счета должны быть проверены по реальному имени и соответствовать строгим протоколам по борьбе с отмыванием денег (AML) и KYC. Финансовые органы объявили, что зарегистрированные компании в конечном итоге смогут непосредственно участвовать в торговле криптовалютами, что приведет к широкомасштабному принятию на корпоративном уровне.
Крупные отечественные биржи запустили или обновили продукты «институционного уровня», решения по хранению и сопроводительные услуги, чтобы удовлетворить вероятно растущий спрос со стороны крупных корпораций и профессиональных инвесторов.
В настоящее время традиционные финансовые учреждения, такие как банки, управляющие активами и брокеры, все еще исключены из прямой торговли криптовалютой. Эта ситуация гарантирует, что первую волну институциональной криптовалютной активности в Южной Корее будут вести нефинансовые компании, что может дать им конкурентное преимущество, когда регуляторные двери откроются дальше.
Политическое признание
Криптовалютная повестка Ли Чжэ Мёна получила широкую политическую поддержку не только внутри его Демократической партии. Во время недавних предвыборных кампаний обе основные партии пообещали легализовать криптовалютные ETF, что является редким моментом двупартийного консенсуса в южнокорейской политике. Комиссия по финансовым услугам, которая ранее выступала против обсуждения криптовалютных ETF, теперь представила дорожную карту по утверждению спотовых ETF на биткойны и спотовых ETF на эфир к концу 2025 года.
Политический сдвиг отражает то, как криптовалюта стала важным вопросом для избирателей. Более 16 миллионов держателей криптовалюты в Южной Корее составляют около трети от общего населения страны, и политика в области цифровых активов перешла от нишевой технологической политики к основной политической проблеме.
Правительство также предпринимает более широкие шаги для поддержки криптовалютных компаний. Министерство малого, среднего бизнеса и стартапов объявило о планах отменить ограничения, которые больше не будут препятствовать криптовалютным компаниям в получении статуса венчурного бизнеса, позволяя им пользоваться значительными налоговыми льготами, включая 50% снижение налога на прибыль корпораций в течение пяти лет и 75% снижение налога на покупку недвижимости.
Южнокорейские инвесторы с энтузиазмом отреагировали на эти политические изменения. Акции банков резко выросли после подачи заявок на товарные знаки стейблкоинов. Акции Kakao Bank выросли на 19,3% на следующий день после подачи заявки на товарный знак, связанный с криптовалютой, а акции KB Financial Group выросли на 13,38% после подачи аналогичной заявки.
Еще более примечательно то, что в июне 2025 года южнокорейские розничные инвесторы вложили почти 450 миллионов долларов в акции Circle Group, что сделало их самой востребованной зарубежной акцией в этом месяце. С момента выхода на биржу в июне цена акций Circle выросла более чем на 500%, так как южнокорейские инвесторы рассматривают их как индикатор глобальных приложений стейблкоинов.
Эта инвестиционная модель отражает глубокое понимание инвесторов того, как политика стейблкоинов Южной Кореи может стимулировать спрос на глобальную инфраструктуру стейблкоинов. Инвесторы из Южной Кореи планируют потенциальное влияние Южной Кореи на глобальный рынок цифровых активов.
Стратегия криптовалюты Ли Чжэ Мёна сталкивается с огромным внешним давлением. Президент США Дональд Трамп угрожает введением тарифов до 50%, что может серьезно ударить по экономике Южной Кореи, зависимой от экспорта. Поскольку экспорт составляет 40% от ВВП, торговые нарушения могут привести к рецессии, ограничивая фонды, доступные для инвестиций в криптовалюту, независимо от того, насколько хорошо она регулируется.
Давление времени создало гонку между реализацией политики и ухудшающейся экономикой. Южнокорейские власти спешат создать инфраструктуру для криптовалют, на случай если потенциальные торговые конфликты усложнят экономическую обстановку и помешают новым инвестиционным инициативам.
Внутри страны оппозиция центрального банка к частным стейблкоинам может вызвать постоянные регуляторные напряжения. Официальные лица южнокорейских банков предпочитают держать выпуск стейблкоинов под банковскими регуляциями, а не позволять технологическим компаниям входить в сферу денежной инфраструктуры.
Налоговая политика также еще не была определена. Планируемый налог на прирост капитала в размере 20% на прибыль от криптовалюты, превышающую 2,5 миллиона вон в годовой прибыли, несколько раз откладывался, но все еще запланирован к реализации. Как этот налог будет взаимодействовать с новыми правилами входа корпоративных криптовалют повлияет на паттерны институционального принятия.
Глобальное влияние криптовалютной политики Южной Кореи внимательно отслеживается международным сообществом и может служить моделью для других стран, сталкивающихся с аналогичными экономическими давлениями и моделями внедрения технологий. Комбинация регуляторной ясности, институционального доступа и местной инфраструктуры стейблкоинов представляет собой комплексное решение для интеграции цифровых активов.
Если будет успешным, корейская модель может повлиять на процесс разработки политик в других азиатских экономиках и предоставить шаблон для стран, которые хотят сохранить денежный суверенитет, одновременно принимая инновации цифровых активов.